Сплети мне венок из ромашек.
Я буду, как Пан, в нем играть,
Сбивая вечерних букашек,
В лугах, где не хочется врать,
Как там, под стволами проспектов,
Что ты не имеешь мечты –
Касаться интимных аспектов
Природы людской красоты.
Оденься в дурман разнотравья
И нимфой беги от меня,
Отбросив морали бесправье
С одеждами строгими дня.
Омывши гудящие ноги
В прохладной вечерней росе,
Падем мы, как древние боги,
В стога… Лишь на утро в косе
Твоей, как предания длинной
И темной, как память веков,
Останутся прядью былинной
Тела травяных стебельков,
Назло городской обезличке.
Поймает на станции слух
Смешки мужиков в электричке
Да шепот змеиный старух
О времени, людях и нравах…
Как жаль их, ведь им не понять:
Не похоть искали мы в травах,
А вечной любви благодать
Я буду, как Пан, в нем играть,
Сбивая вечерних букашек,
В лугах, где не хочется врать,
Как там, под стволами проспектов,
Что ты не имеешь мечты –
Касаться интимных аспектов
Природы людской красоты.
Оденься в дурман разнотравья
И нимфой беги от меня,
Отбросив морали бесправье
С одеждами строгими дня.
Омывши гудящие ноги
В прохладной вечерней росе,
Падем мы, как древние боги,
В стога… Лишь на утро в косе
Твоей, как предания длинной
И темной, как память веков,
Останутся прядью былинной
Тела травяных стебельков,
Назло городской обезличке.
Поймает на станции слух
Смешки мужиков в электричке
Да шепот змеиный старух
О времени, людях и нравах…
Как жаль их, ведь им не понять:
Не похоть искали мы в травах,
А вечной любви благодать