<!— /* Style Definitions */ p.MsoNormal, li.MsoNormal, div.MsoNormal {mso-style-parent:»»; margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:»Times New Roman»; mso-fareast-font-family:»Times New Roman»;} p.MsoBodyText, li.MsoBodyText, div.MsoBodyText {margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; text-align:justify; mso-pagination:widow-orphan; font-size:14.0pt; mso-bidi-font-size:10.0pt; font-family:»Times New Roman»; mso-fareast-font-family:»Times New Roman»;} @page Section1 {size:595.3pt 841.9pt; margin:72.0pt 90.0pt 72.0pt 90.0pt; mso-header-margin:36.0pt; mso-footer-margin:36.0pt; mso-paper-source:0;} div.Section1 {page:Section1;} —>
1974 г.
Вдалеке от больших поселений и дорог,
Там, где небо и земля вместе сходятся,
С глухой древности стоит городишко небольшой,
И рядом речка протекает…Это уж, как водится!
Ну, городишко, это так, очень грубо сказано.
Провинциальный, чисто русский, городок.
И, что б понятно было всем, мы обязаны
Всю округу описать вдоль и поперёк.
Как в нормальном городе, хоть это и провинция,
Есть там улица заглавная – проспект,
Есть свой горсовет, больница и милиция,
Пруд, кладбище, парк, и туалет.
Рядом часть стоит военная, забытая,
Своим начальством из Москвы, и, может, в год,
Раз пятнадцать, самолёты, чадом фыркая,
В небе с шумом кругом водят хоровод.
***
Героев в сей повести множество будет;
Военных и штатских, простых и крутых.
О всех населяющих город людях
Хочу рассказать, никого не забыв.
***
В одном из домов, по улице Спасской,
Что скрыта в тени от больших тополей,
Жили два друга: Француз и Пастор,
Такие друзья, что водой не разлей.
Вообще-то, один из парней звался Вова,
Другой –звался Колей, а прозвища их
Придумал сосед из этого дома,
Пивший с ними не раз на троих.
Колян Сухоруков, после ста граммов,
В нос говорил, зудя, точно гнус,
А после трёхсот, ещё и картавил,
Отсюда и прозвище вышло – Француз.
Он был от природы здоровый парень,
Одним мог ударом быка завалить.
Играл на фа-но, мог играть на гитаре,
А, так же, не против был водки испить.
Атос, Арамис и Портос с Д,Артаньяном
Слезой наполняли Француза глаза.
Герои Дюма научили Коляна
Быть добрым и честным…Такие дела!
Владимир Цветков пел, играл на гитаре
Не хуже, чем Хендрикс из США.
Чертовски красивым был этот парень
И девки сходили по нём с ума.
За то, что он спорта приверженец классный,
Везде проповедовал в массы его,
Ребята прозвали Владимира – Пастор,
И другу в беде он помочь мог легко.
Перечислять всех людей, наверно,
Уж больно занудно и сделаем так:
По мере хода сюжета степенно
Расставим все точки над «и» на местах.
***
На город, замученный за день жарою,
Неся прохлады тень,
Ночь опускалась своею стопою,
Пинком, прогоняя день.
Возле центрального входа больницы,
В сквере народ собирался, гудя.
В фонтане, сверкая, плескалась водица,
Пахло жасмином, цвели тополя.
От ароматов, землю устлавших,
Воздух буквально густел на глазах.
И думалось людям, за день уставшим,
Что жить хорошо, и жизнь хороша.
Чуть-чуть в отдалении, на скамейке,
В излюбленном месте, как всегда.
Ребята с девчонками, словно семейка,
В кружок собирались гулять до утра.
Все называли друг друга по кличкам,
Магнитофон благим матом орал.
Стали раскидывать быстро на спичках,
Кому первым сбегать за водкой в «подвал».
Французу попалась короткая спичка,
Другого ему ожидать не пришлось.
В который уж раз, по старой привычке,
Удача его прошла на авось.
Колян взбрыканул, точно дикая лошадь
Под резким ударом всадника,
И прямиком рванул через площадь,
Душа ожидала праздника.
Да! Чуть совсем не забыл рассказать
Про главную ценность города –
Кремль, где в глубокой древности рать,
Отражала набеги ворога.
Теперича в древних стенах кремля,
В бывшей камере пыток,
Открылся ночной ресторан для
Загулявших любителей выпить.
Вот в сей ресторан, что назван «подвалом»,
На полном ходу, словно локомотив,
Вломился Француз и бармену-амбалу:
-Друган, ну-ка водочки мне накати!-
Бармен, из-под стойки достав поллитровку,
Набулькал, в слегка запотевший стакан,
Водчонки и Франсик в широкую глотку
Махом, без закуси, жидкость вогнал.
***
На лавочке, в сквере, пока Коля жажду
В кремлёвских стенах не спеша, утолял,
Под рёв магнитолы, в искусстве танца
Ганс упражнялся…Народ хохотал.
Был он высокий, нескладный и тощий,
В рубашке, закатанной в рукавах,
И если бы шмайсер взял в свои мощи,
То был бы точь в точь, как немецкий солдат.
Он был уж готовый наполовину
И руки с ногами болтались не в такт.
Прыжок, кувырок, асфальт стукнул в спину,
И Ганс растянулся, как длинный червяк.
Все, кто там был, покатились от смеха,
В коленях, покрепче сжимая ноги.
Вот это был цирк! Вот это потеха!
Ганс голову щупал, целёхонька вроде.