Я выйду из метро вечером,
облегченно выдохнув
пыль вокзала замоскворечного;
на набережную случайно забреду,
огнями высвеченную;
пройдусь по тому мосту,
что мстит за доброту невымещенную
и за то, что не единожды перешла черту.
Я вновь вернусь в день осени,
на сутки от дождливой проседи
лучами вылеченный,
чтоб обойти могли мы
весь центр, ветром вычищенный
до блеска позолоты выцветшей,
моих шагов чечеткой вымощенный
в нестройную мелодию.
…но, все равно, такой
холодный и напыщенный.
Да-да, и это в самом центре города.
Мы шли втроем от станции метро
со статуей собаки с носом сколотым
неубывающим потоком скользящих мимо рук
до станции Лубянка.
И это было здорово — вставлять слова
в ваш разговор с подколами,
сидеть за столиком в кафе,
краснеть, кокетничать до одури
и выводить твой профиль
на правой стороне салфетки порванной…
Все в том же центре города
я нагло запустила руку в твой
пуховика карман, распоротый
ненужными тебе перчатками.
Мне правда было холодно,
Но так же, точно знала я,
что без труда найду
тепло твоей ладони там…
…Господи, как же пусто и голодно в этом городе…
Здесь и сейчас за окном слышу запах
тех дней, что делили некогда поровну.
Словно с брюхом распоротым
лежу на лопатках. И все мимо меня.
И все по боку.