ИЗ НЕОКОНЧЕННОЙ ПОЭМЫ В ПИСЬМАХ
Письмо (как есть, из недоимов!)
От внучки; в нём вопросов рой:
И почему я не Нахимов?
И почему я не герой?..
Письмо — сплошная почемучка!
Признать, однако, должен я,
Вопросы остро ставит внучка,
Ответить просит: «Без вранья!»
Из письма деду – от внучки
«Скажи, дедуля, как такое,
Что деревенщиной ты стал?
Всё прошлое твоё – морское,
А ты – совсем не адмирал!
Копаешься весь день на грядках,
Следишь, ведёт ли крот подкоп;
Спасаешь ты от плевел гадких
Петрушку, лук, морковь, укроп;
Таскаешь воду из колодца,
Дров нарубить, поди, успел;
Глядишь, крапива к баньке жмётся…
Не перечесть в деревне дел!
Но все они, как лужа, мелки…
Избороздил ты океан,
И вдруг – на мель! Знать, в переделки
Попал когда-то Капитан!..
Забыл, что есть в Москве квартира,
Где так тепло и в январе?
Ужель тебе совсем не сиро,
В забытой дьяволом дыре?
Я помню все дворы жилые,
Их было шесть, а семь пусты.
Заборы, брёвна стен – гнилые,
Вокруг ни троп, ни борозды.
Кусты смородины, малины
В бурьянной мгле едва видны.
Их очертания как мины
В морской пучине в дни войны.
Прости: сравнение — не очень.
Но, помнишь, как сорняк был густ?
Войдя во двор, ты, между прочим,
Наткнулся на колючий куст.
Как дачники, мы ранним летом
Впервой вошли в тот рай земной –
В избу с комфортным туалетом,
Что в виде ямы выгребной…»
Ответ деда – внучке
Ах, внучка! Нам не до ироний
В то время было – выжить бы
В плену жестоких дисгармоний
Всё упреждающей судьбы.
Какая в том моя заслуга,
Что ты, оставшись сиротой,
Мне роль спасательного круга
Определила?.. Выбор – твой!
И в этом нет моей заслуги.
Да, я делил с тобой свой кров
И жизнь делил: труды, досуги…
Так дОлжно быть: родная кровь!
Теперь ты – взрослая. Студентка!
И даже мужа завела:
Жил по соседству, стенка к стенке…
Но это – личные дела.
У каждого своя планида.
Её нам не перехитрить.
Она бездушная эгида,
Ей чужд вопрос: быть иль не быть?
Судьба послушней даже дышла,
Которым правит ездовой.
Как Бог велел, так всё и вышло:
Судьба-Планида – Вышний твой.
Вот и для вас пути открылись.
Вам с мужем заграница – рай:
Гранит наук погрызть решились!
А я с землёй сродниться рад,
С осиротевшей, деревенской…
А с «адмиральством», так сказать,
Курьёз случился управленский:
Власть флот решила распродать.
А стариков морского ранга
Списать на пенсию, «в жапас».
Всё очень просто: пересранга,
Тожь перестройка – всё для нас!
Как скоротить ответ мой, право?..
Мне лучше бы начать с конца:
«Живём мы дружно! Мыслим здраво!» —
(Согласно «минимам» Творца).
Скажу я, оседлав Пегаса:
Нам до Европы – огого!
Ну а до вас, жильцов Техаса,
Тем паче: оччень далеко!
А тройка русская несётся,
И только пыль из-под копыт!
Дороги в ямах, бык пасётся,
И три коровы… Скот забит!
В деревне тьма: столбы спилили,
Сначала срезав провода.
Топили печь, в утиль ходили
И пили – в зной и в холода.
Леса и рощи вырубались,
Шла древесина на торги.
Барыги за делянки дрались,
И пили, пили мужики.
Ворами в корень был подкошен
Былой колхозный вертоград.
Был позабыт и позаброшен
Крестьянский люд: и стар и млад.
Живи как хочешь, все свободны,
Но ты не нужен никому.
Работы нет – ходи голодный.
Не лучше ль прямиком в тюрьму?
Из молодых, кто мог, бросали
Свои родные шалаши.
Куда податься, вряд ли знали.
Кто оставался – в алкаши!
Народ ускоренно спивался
Всё потому, что власть – как тать.
Верховный вождь вовсю старался,
Подвыпив, врать и всё продать.
Предмет моих суждений тонок,
Как в первозимье лёд Невы.
Ты – века нашего потомок,
А я – прошедшего, увы.
Найдут ли разные столетья
Согласность? Дети и отцы,
Они друг с другом в лихолетья
Поспорить были удальцы.
ЧтО я, старик, питомцам денег?
Я им укор: «Срам должнику!»
В глазах дельцов я лишь бездельник,
Слагавший вирши ночнику.
В глуши хмельных российских ночек,
Твои мне письма как стихи.
Тебя я вижу в гамме строчек
Среди таинственных стихий.
Не так, как некий новый гений,
Умеющий рубли считать
И, как пример для поколений,
Одновременно сочетать
«Стихи и прозу, лёд и пламень», —
Сошлись в нём и добро и зло.
На гроб ему не скромный камень,
А ступу возведёт… БАБЛО!
Как видишь, новым звучным словом
Пополнился мой лексикон.
Словесным я горжусь уловом:
Он – как для персей – силикон.
Весь мир с Россией вкруг долляров
Пыхтит, как вор вокруг мошны.
Ни пламя кризисных пожаров,
Ни войны – БАКСАМ не страшны.
«За океаном рай Свободы!
Там рабства нет, и нищих нет!» —
Трубят гонцы из той породы,
Что хочет полонить весь Свет.
Об Истине я горько плачу…
Не возразишь ли в пику мне,
Что, мол, не в жилу я судачу
О ныне здравствующем дне?
А посему тебе и слово.
Но скажешь ли – ты – не таясь:
В чём демократии основа,
И кто Россию топчет в грязь?
Кому седьмое небо стало
Обителью, тот видит зло,
Что на земле не увядало,
А ныне в бурный рост пошло.
(Из архивных заделов 20-го в.)