1
Ночь вся из чёрного стекла,
В обозах звёздного раскола.
Бездонна мнительность села.
В логах раскидисто и голо
Толкнулась бычьим сердцем мгла —
И отлегла от частокола.
И степь, Вселенной обратясь,
Не помня жатв, путей, историй,
В непроницаемости глаз
Топила фонари подворий
Всегда внезапного сельца
С зашедшим кладбищем — в полуде
Белёсопалого Донца
В осоке зоркого безлюдья.
Набеги выхваченных лоз,
Хлева, стога, колодцы, вербы
Так заново лепили мозг —
Как тополь гнёздами грачевье.
И млечно-спящим хуторам
Был сон за яворовой веткой:
Насторожённая дрофа
В июльской ржи укрыла деток.
2
В ночной испарине дворы.
С высоковольтных вышек кручи —
Кровоисступленный, тягучий
Удар степи глаза открыл
На всё случившееся. На
Сплотившиеся чернозёмы,
В райцентр идущие на сбор,
Где виснет тёмный грачий ор,
Где на осокорь мальчик влез,
Где церковь помнит быстрый крест
По верной кошевой груди
И просьбу ровную: не жди.
Но где ты, крепкий стеблем цвет,
Подсолнух вызревший народа —
Сплочённый чёрный круг у входа
В собор на празднике? Нет, нет,
Я вижу лишь разброд двора,
На знобком ветерке вчера
Проснувшегося в талых водах.
3
Оврага глиняная лодка
Распалась.
Пригород, светает.
Дождь.
Какой-то серый дом и арка.
Светает. За стеклом
Встаёт мучнистый Харьков.
Река в пару ночном
Рассол индустриальный
Струит, как мысль, гола,
И для дальнейших споров
Культурный сеют пласт
Складов цементных створы.
Сергей Новых