У ДУШИ – 25 ИЗМЕРЕНИЙ…
(по 1 лучу из каждой книги)
___
_________
_________________
НАКОНЕЦ-ТО СВОБОДЕН… (1976)
+
— Распишитесь, пожалуйста… К вам
паренек подходит с блокнотом.
— Вот. – И вам на ладонь
положили белого голубя.
Вы расписываетесь на крыле,
а потом удивленно спрашиваете:
— А зачем, — и в ответ заученно,
но серьезно звучит: — Для Чили.
Ну, знаете, там еще Сальвадора Альенде
убили… Резкий щелчок. Это куски неба
поменялись местами. И вы уже месяц,
как себя не помните. И думаете, что вы
все ещё на перекрестке. И ищете по кабинету
светофор и «зебру»… На сквозняке пытаются
взлететь сотни важных бумаг. Но ни одна
из них — и близко не похожа на голубя…
Вы трогаете те места, где у них
должны быть крылья: Рor fin libre…
Наконец-то свободен…
Сентябрь и Сантьяго неожиданно рифмуются,
и за президентскими окнами «Ла Монеда»
слышны крики и выстрелы…
Рor fin libre…
— Так, вы будете расписываться?…
Из книги «Учащенное солнцебиение» (1976)
___
_________
_________________
НА СЕРОМ КОВРИКЕ У НОГ… (1977)
+
Вставай!
На сером коврике у ног
Родился день.
Теперь он просит молока!
Теперь у штор по два крыла
И вверх уносится окно
Большим цветком
И ждет тепла
И желтых пчел…
А на углу не светофор –
цветок опять же,
а внутри
мигает медный шмель,
смотри!…
Вон прилетел из жарких стран
Верблюдов ржавый караван,
Привез песка и пыли:
Чтоб лета не забыли!
А на дворе
Растет трава
И дождь, и даже детвора,
А ты все спишь.
А здесь с утра —
То наводненье, то пожар…
Ну, вот и чайник убежал…
Вставай!
Из книги «Зеленая ветка надежды» (1977)
___
_________
_________________
ЧАС ОСОБЫЙ (1978)
+
К нам в души –
накреняется закат.
Ему не важно
хватит ли там места…
И так вокруг молитвенно
и мерзко…
И хлеб не отличить
от кизяка…
Багровый нескончаемый сумбур.
И шквально-золотой… и бирюзовый…
Дай Бог, испить нам
этот час особый.
И выйти к людям –
без клейма на лбу.
Как два листа – летим мы в вышине
Как два пера крылом плеснувшей птицы
И я не знаю, сколько нам кружиться
И где упасть…
Но помни обо мне.
Из книги «За 9 месяцев до Евы» (1978)
___
_________
_________________
ПУСТЬ ПО БРЕВНЫШКУ… (1978)
+
Мне озноб не мешает любить тебя.
Как и пуля, застрявшая в сне –
Не мешает лететь в те события,
Где мы рядом сквозь слезы и снег.
Мне разлука —
не может —
ласкать тебя —
запретить
в наших письмах шальных.
Пусть по бревнышку космос раскатится,
Мы роднее с тобой всех родных.
И не важно – хоть в полдень, хоть полночью
По рецепту судьбы иль врача
Я приду к тебе наново плотничать,
И быть рядом.
И сердцем стучать.
Из книги «Опять – тридцать девять и 8» (1978)
___
_________
_________________
И СОБАКА… (1978)
+
В небе сером и пугливом,
Где осины луч дрожит,
Рыжий коршун над заливом
Как на привязи кружит.
Ночь приходит, налитая
Тайным вздохом и травой,
Он всю ночь во тьме летает:
То дозорный, то конвой.
Только ты его не бойся.
Пусть кружит – он лета ждет.
Не для нас он эти кольца
В низком воздухе плетет.
Пусть кружит… Никто не знает
Сколько нам еще кружить.
На ветру трава сгорает.
Да осины луч дрожит.
Так однажды в непогоду
Средь притихнувших болот
Грохнет выстрел.
Гряну в воду.
И собака подплывет.
Из книги «Низкий свет облаков» (1978)
___
_________
_________________
ЗВЕЗДА МОЯ (1978)
+
Святая путеводная звезда
Стоит на середине гастронома.
Бутылок и колбас — ряд остроносый
И очередь на кассу — как всегда.
Звезда печально смотрит сквозь меня,
Сквозь этот мир — с его возней и криком
В изгнанье добровольном и великом
В захапистых, слепых оковах дня…
А за прилавком тускло ждет минтай,
И квохчет медь под пальцем продавщицы…
Звезда моя, запомни эти лица.
Ты их пойми. Ты их не покидай.
Из книги «Костер и скрипка» (1978)
___
_________
_________________
20 ЛЕТ В ПУТИ… (1979)
+
Бугры, бурьян, церковный камень…
Речушка в метр глубиной.
Бордовой гаснущей стеной
Закат летит меж облаками.
Текут деревья, сумрак дремлет,
Сползая медленно с крыльца.
И под звездой седой и древней
Рожает женщина
Отца.
Он встанет через год – на ноги,
И будет двадцать лет в пути,
Чтобы найти одну из многих.
И вместе с ней –
меня
найти.
Из книги «Верхушки трав, мощеные луною…» (1979)
___
_________
_________________
Я ВИДЕЛ… (1979)
+
Я видел тебя нагою
Сквозь теплые банные щели
Под яблоней голубою
Раскидистой и священной.
Вились золотые струи
На темных твоих лопатках,
И плавали мертвые трутни
В наполненных с верхом кадках.
Я долго бежал тропою
Косым забинтованной светом…
И долго дышал тобою.
И долго молчал об этом.
Из книги «Телега, груженая золотом» (1979)
___
_________
_________________
БЕЗУМСТВУЮ… ТОРГУЮСЬ… (1979)
+
Начало лета…
Резкое свеченье.
Сиреневый полураскрытый Цвейг…
Мое значенье и твое значенье –
Здесь вкус его и смысл его, и цвет.
Мирюсь с собой, безумствую, торгуюсь.
По щиколотку властвую в песке
и подчиняюсь сутолоке… гулу…
И от любви вишу на волоске.
Хохочет стриж,
влетев в закат лиловый.
И низкий крупный свет
меж строчек прет.
И раб – свободный и большеголовый,
припав к земле, из яркой лужи пьет.
Из книги «Лиловое, жаркое, жадное…» (1979)
___
_________
_________________
НА ГОРНОМ СЕРПАНТИНЕ (1979)
+
Как много появилось тишины
за эту ночь на горном серпантине.
Плыла луна — и головы светились
И пел для нас Высоцкий с вышины.
А может быть, нам странно повезло
на радиоволну,
на жизнь земную…
Заката красноватое весло,
избороздив полнеба, потонуло.
И звук ушел. И сгинули за ним
покровы, формы. Громкие запреты.
Я ощутил тебя. Я принял это.
Я резким был. И первым. И земным.
Наш скальный ритм, наш город,
наши сны —
всё уместилось в Audi спортивной…
Как много появилось тишины
за эту ночь на горном серпантине.
Из книги «Когда во вселенной сентябрь» (1979)
___
_________
_________________
ЧЕРЕЗ КРАЙ (1980)
+
Промоет солнцем утренний трамвай
и наши лбы,
и сломанную вишню
И можно вновь захлебываться жизнью
И пить ее, родную, через край
И можно в кеды набирать песку
И сбить с цветка
и с панталыку шмеля
И прикасаться бережно и смело
К твоим губам и к теплому виску
И можно вновь потрогать и понять
Сад золотой
и медный шрам – над веной
И запастись терпением
и верой
до завтрашнего солнечного дня
Из книги « Неструганые небеса» (1980)
___
_________
_________________
Я НЕ ЖДУ ДОЗВОЛЕНЬЯ НЕБЕС (1981)
+
Я не жду дозволенья небес —
Кистью вспомнить тебя и стамеской.
Я ползу к краю чаши вселенской
И срываюсь на бис
В самый низ…
Мне с тобой эту жизнь нужно жить.
Сердце просит.
Хрустят под ногами —
Взглядов сломанных карандаши
И советов непрошенных
Гравий.
Я ищу тебя в центре Луны
И в Сатурновом круге великом…
Без тебя – не соткать тишины.
Без тебя – не порезаться криком.
Пусть зовут
В мутно-медной толпе
Скоротать вечерок за шампанским…
Мое сердце — шагает к тебе.
И, конечно, я — буду шагать с ним.
Я не жду дозволенья небес
Чтоб дышать тобой в снах
Ярко-глупых…
Сумасброд,
Неумеха,
Балбес.
Тот, кто ищет тебя.
Тот, кто любит.
Из книги «Осень прибывает…» (1981)
___
_________
_________________
У ОРАНЖЕВЫХ ОКОН (1982)
+
Художник идет
По глубокому снегу
Вдоль зла и забот,
Вдоль высоких заборов.
И он понимает,
Что всё это нужно.
И он понимает,
Что степь бесконечна,
Февраль бесконечен
И мир беспределен.
Как важно успеть
На последний автобус.
Почувствовать бодрым себя
И простившим.
Вернуться домой в середине
недели
И тихо стоять у оранжевых окон,
И хлеб запивать
Черным кофе
Остывшим.
Из книги «Это всё, на чём держится мир» (1982)
___
_________
_________________
НИКТО НЕ БЛАГОДАРЕН ФЕВРАЛЮ (1983)
+
Никто не благодарен февралю
За светлую скрипучую дорогу.
С позавчера
он мелет белый вздор,
никем не остановлен и не узнан,
на площадь, на грачиное гнездо,
припухшее в ветвях, как лимфоузел.
С позавчера
он мусорщик и шут,
влюбленных мирит слякотью и дымом
и без конца придумывает имя —
задуманному к маю малышу…
Никто не благодарен февралю.
За это.
Из книги «На теплом листе жести» (1983)
___
_________
_________________
МИР ПОЛОН (1986)
+
Мир полон замерших качелей
И окон вымытых барачных,
И бестолковых поручений.
И новобранцев новобрачных.
Мир полон самых темных терций
И самых смелых унисонов,
Пушинок с веток унесенных
И не узнавших, кто отец их.
Он виден всем, наш долгий праздник,
Он весь в дождях и магазинах.
Людей не очень-то и разных,
Но всё равно невыразимых —
мир полон.
Из книги «Вижу музыку» (1986)
___
_________
_________________
ТИБЕТ (1986)
+
Был прекрасно обманчив
Наш любовный Тибет
Не мужчина, а мальчик
Доставался тебе
Он не знал, где вершина
Где тут горечь, где соль
Он губами инжира твоего не нашел
Но был смело настойчив
И своей простотой
Не скупясь, ставил точку
Ты ждала запятой
Из книги «Я становлюсь другим» (1986)
___
_________
_________________
В ДВЕРЯХ (1987)
+
Грубым солнцем встречен подоконник…
Столько непослушного в душе!
Столько мыслей злых и беззаконных —
Ведь любовь в дверях уже.
Спит трава под снегом.
Но весь космос
новостью набух и просвежел!
Столько рытвин вскрылось и оскомин –
Ведь любовь в дверях уже…
Мы с тобой минуту как знакомы
Ты хрустишь горошиной в драже.
И не важно раньше были кто мы
Ведь любовь в дверях уже…
Из книги «Мне нравится работать со снегом» (1987)
___
_________
_________________
СМЕЕШЬСЯ… (1988)
+
Я контужен весною.
Мне птицы в окно просочились.
Вот и горло бастует
И мыслей полки —
ополчились.
Мягко, приторно болен
Случайной ночной серенадой
Я – сопливый Ромео,
и хриплый Отелло
рогатый.
Что ж, мой друг, ты смеешься?
На майском чумном карнавале
И любовь, и влюбленность
Тебе тумаков надавали…
А смеёшься!…
Из книги «Мотылек» (1988)
___
_________
_________________
БОГОСЛУЖЕНЬЕ (1989)
+
Богослуженье. Ласково и глупо
Стоит в дверях увечный. Ровно семь.
Свидетелем
с кислинкой желтой
купол
свободно повисает надо всем.
Входящий сердце чувствует и корни.
Иисус в упор глядит на сволочей.
И возле каждой вдумчивой иконы
растут грибные россыпи свечей.
Расшатан воздух ладаном и гулом.
Как много вспоминают по Отцу…
Молитва путешествует по скулам,
как старенький троллейбус по кольцу.
Старушка с прошлым всласть поговорила
и вот теперь целует тяжело
Архангела святого Михаила
всевидящее крепкое крыло.
И голубь ходит спелый и литой
пока поют и крестят на детишек.
И на душе отчетливей и тише.
И совесть запотела,
как ладонь.
Из книги «О, странное пространство простыней» (1989)
___
_________
_________________
КАК СТРАННО… (19890
+
Как странно ветер пил сегодня
у входа в парк
с блестевших луж,
где клёнов возраст пенсионный,
где место листопадных служб.
Дыша кривыми передками,
машины мчались прямо в рот.
Пустыми яркими глотками
мир утекал за поворот.
Секунда скручивалась, длилась.
И в ней барахтался неон.
Рекламы дряблая бодливость
не стоящая ничего.
Но стоит раз нажать на тормоз –
и мы не совпадем с тобой.
И только чистота,
и — чёрность
грачиных гнёзд над мостовой.
Из книги «Приближающаяся «поливалка» (1989)
___
_________
_________________
ПОРА… (1990)
+
Потеря книжки записной…
Всё обнулившая потеря…
В душе раздвинута портьера:
свежо и скользко. Как весной.
Пора сказать ногам – ушел.
Пора хоть с мылом, хоть с лимоном,
но выковырять из ушей
отживший номер телефонный.
И с вен стряхнуть обрывки встреч.
И грязь случайных обещаний.
Пора – ничком на землю лечь.
Для всех прощений. И прощаний.
Пора на злые бигуди
себя скрутить, а не кого-то.
И перестать душой блудить
средь душ чужих. И их колготок.
Потеря связей… Стопор. Спор
с буквально всем, в мой быт проникшим…
Из глубины курка в упор
глядит голубоглазый Ницше.
И он в восторге от курка.
Пора менять всю жизнь. И к нищим
не относиться свысока.
Вихрастой горстью
мелочь класть им
в ладони –
хваткие, как рты.
Пора — в подъездах белой краской
писать Арийские кресты.
Из книги «Когда во мне слабеет свет» (1990)
___
_________
_________________
ПЕРЕКУР (1992)
+
Тридцатая в паспорте степь… Перекур.
Тридцатый сентябрь с краю неба…
Как быстро стекает звезда по виску,
и капли, присватавшись к рюкзаку –
нашарили в миг булку хлеба.
Я горький ответчик.
Я сладкий истец.
Я тот, кто в пути по колено.
И банка сгущенки штурмует крестец,
а ребра – двухтомник Верлена.
Сквозь ливень успеть долюбить
и долгать…
Я ближе к асфальту, чем к Богу.
Счастливчик в костюме,
придурок — в долгах.
А я надеваю дорогу.
А я одеваю все то, что кипит
и длинным неоном струится.
И в ком мои фары…
и с кем мой капот?…
Не вызнаешь – хоть застрелиться…
Внутри хватит бардовства на шестерых.
А ставить палатку: и не с кем…
Трамблером завишу от луж дождевых,
а сердцем – от луж Вифлеемских.
Из книги «Моей неправды матовый глоток» (1992)
___
_________
_________________
СЕНТЯБРЬСКИЙ НАКЛОН (2002)
+
Сентябрьский наклон
у свеже-легших луж.
Клен на бомжа похож,
попутчик – на нахала.
На кафедре дают зарплату в полнакала.
А рядом дождь дают. И черенки от груш.
Благодарю судьбу
за то, что все болты
затянуты на дню до плоского отказа…
Ворона с пляжных куч орет до хрипоты
в разгаре своего прокисшего экстаза.
Прощай, мой белый труд!
Прощай, моя болезнь…
Да здравствуют тона
шафрановый и рыжий!
И дай, Господь, тому, кто мне в карман полез.
И не Забудь того,
кто хлеб с ладони лижет…
Сентябрьский наклон
у свеже-легших луж…
Кто молится в душе,
кто просто моет рамы.
И трассы мокрый зев
огнями заскорузл,
и хочется свернуть.
А надо ехать
прямо.
Из книги «Его величество сердце» (2002)
___
_________
_________________
RUPES RECTA (2010)
+
Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.
И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…
Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…
И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…
Из книги «Зубен-эль-Генуби… Зубен-эль-Шемали…» (2010)
___
_________
_________________
ОПЯТЬ!… (2012)
+
Опять небеса коротнули!
Да так, что тряхнуло закат…
Я чувствую душу родную.
Я знаю, куда мне шагать.
И мне не указчик —
бордовый
грозу нашептавший левкой…
Фартовый наш цвет. И бедовый.
А мир без тебя –
Никакой.
И дни между нами кровили…
И шел в нас то пепел, то снег…
И нас размешать норовили
В безликой всеобщей тусне.
И жестко скрипели динары
У работорговцев в мошнах.
И нас с тобой – разъ
еди
няли
На всех в пропасть вросших мостах…
Летели плевки и каменья…
Но зрело в нас Нечто к весне —
Во сто крат короче мгновенья…
В пятьсот крат разлуки сильней…
Как ты улыбаешься славно…
Ты рядом!… И я с полпути
Веками моими, крылами
Готов за полвстречи платить…
За четверть… за краешек сада —
в котором с любимой дневать…
И с выстрелом грохнувшим
падать.
И с тихой молитвой вставать…
Расправит листочки по ветру
Грозой перебитый левкой…
А свет без тебя… он – несветлый…
А мир без тебя… никакой…
И пусть в россыпь звезд-крохотулин
смеется и плачет шакал…
Я — чувствую душу родную.
Я — знаю, куда мне
Шагать…
Опять!…
Небеса…
Коротнули…
Из книги «В ребрах слева…» (2012)
___
_________
_________________
Майкл Томас Космика
У НЕБЕС – 25 КЛЮЧЕЙ…
У ДУШИ – 25 ИЗМЕРЕНИЙ…