Стрела сквозь воздух пролетела,
Со свистом ворвалась в тот бой.
Где битва без конца кипела,
Стрелы уже не ждали той.
«Теперь-то точно, враг подавлен!»,-
Ехидно думал шведский ярл.
Пред ним уже храбрец поставлен,
Который чутко ярла охранял.
Но был изменник за спиною,
За кучей трусящих волков,
Пустил стрелу предатель с воем,
С конца безбрежных берегов.
Но море сечи поделилось:
Местами тихо, широко,
Местами, волны где сцепились,
Бушует до сих пор оно.
Бушует, шпарит, хлещет кровью,
Об скалы бьётся и кричит.
Обижен бог слепой любовью,
Дурной обидою палит…
Стрела вращалась нерешимо,
Была безумна и шальна,
По ветру промелькнула еле зримо.
Куда же так спешит она?
Как будто кто-то управлял ей,
Кому то надоело всё,
Пришла пора тех самых дней…
Тех самых…славы дней её.
Одно мгновенье позади,
И все бегут, рассудка не имея
Как жаль, что больше не спасти
Безвольных на святой аллее…
Среди обломков хилых шлюпок
Тонул великий галеон,
Он спереди герой, а сзади хрупок,
Тонул, конца не зная он.
Лицом уткнувшись в землю ярл лежал,
Чуть голову он на бок повернул,
Немного приоткрыл глаза и тихо умирал,
Лежал, страдал и слушал гул.
Вот только шторм утих — закат и тишина.
Ярл всё лежал и в сторону смотрел,
И тень перед лицом одна:
Над ним навис хозяин стрел.