1.
В ночь могущества Аллаха, в ночь Судьбы,
Ты, кто сделан был из праха, но — забыл,
Поспеши в мечеть Пророка и молись,
Чтоб мечты твои до срока все сбылись.
В эту ночь, двадцать седьмую, в рамадан,
Снизошёл на твердь земную Алкоран.
Рядовой купец из Мекки, Мухаммед,
Стал рассулю-ллах навеки в сорок лет.
Ну а ты?.. Дрожишь от страха — во rpexax?..
Кайся, кайся… Ля иляха илля-ллах!
2.
Сияет золото в лазури
Над золотом пустынь с утра.
Жемчужных отроков и гурий
Зовёт муслим под сень шатра,
Где на серебряных подносах
Гранаты, финики, инбирь;
В хрустальных чашах водоноса
Дарует свежесть Салсабиль…
«Все это чушь! В часы экстазов
Он плёл узоры небылиц.
Они для нас что воз алмазов
Для жеребцов и кобылиц.
Аллах не дал ему фирмана,
Дабы потворствовать словам,
Где суть всей правды — плоть обмана,
Присущего бредовым снам.
Мои слова — сок винной грозди,
За каплю каждую — динар!
Безумцу — лишь бараньи кости
Ценой в дирхем за лживый дар…»
Так лже-поэт хулил Пророка,
И не заметил горлопан,
Как над язычеством Востока
Вставало солнце мусульман.
3.
«Бисми-лляхи!..» — зовёт муэдзин.
Разверзается купол небесный,
И в глаза проливается синь,
Заполняя сосуд бестелесный…
Бьют поклоны, не чувствуя лба.
Минареты взлетают, как руки.
Извлекает в экстазе толпа
Из Корана гортанные звуки.
«Бисми-лляхи-р-рахмани-р-рахим!..»
Из Китая спеша иль Кордовы,
Протирает подошвы муслим,
Конь арабский сбивает подковы.
В Мекку!.. Там аль-Масджид-аль-Харам,
В той мечети святыня Кааба…
Приобщиться к зелёным чалмам —
Верх мечтаний не только араба.
О, Пророк! Ты любил этот цвет,
Но окрасил весенние долы
Кровью тех, кто отверг твой завет, —
И воспрянули джинны крамолы!..
«Чёрный камень» единство хранит,
Но к сердцам он напрасно взывает:
Убивает шиита суннит,
А суннита шиит убивает.
Алиф лам мим ра
Та ха
Йа син*…
Неужели Корана им мало?
В ночь аль-кадр прокричи, муэдзин,
Чтоб пророк прочитал всё сначала.
*Таинственные слова в начале некоторых сур.