107.
Not mine own fears, nor the prophetic soul
Of the wide world dreaming on things to come,
Can yet the lease of my true love control,
Supposed as forfeit to a confined doom.
The mortal moon hath her eclipse endured,
And the sad augurs mock their own presage;
Incertainties now crown themselves assured,
And peace proclaims olives of endless age.
Now with the drops of this most balmy time,
My love looks fresh, and Death to me subscribes,
Since, spite of him, I’ll live in this poor rhyme,
While he insults o’er dull and speechless tribes:
And thou in this shalt find thy monument,
When tyrants’ crests and tombs of brass are spent.
107.
Не сможет страх мой, ни уста пророка,
Чьи предсказания так чтит народ,
Предугадать, когда по воле рока
Прервётся жизнь и с ней любовь умрёт.
Прошло бесследно лунное затменье,
Предвестия авгуров не сбылись.
И верой увенчались все сомненья,
Что мир оливам завещала высь.
Сил придало целительное время
Мне и моей любви; я вновь пиит,
В стихах мы живы. Пусть немое племя
За Смерть свою само себя винит.
Падут гербы и склепы с позолотой.
Откроет вечность лишь стихам ворота.