1.
Упивалась святая братия
Благодатью из стаканá,
И поклонником Богоматери
Становился сам сатана.
Счастье было бы, да несчастие
Бритвой острою по горлỳ.
Мне везёт: за моё соучастие
Хоть в молитве — а погорю!
В предвкушении Божья Царства
Покидаю тебя, Париж…
У любви нет и тени коварства
В той стране, где ни стен, ни крыш.
Быть поэтом — участь шаманская,
Если Бога за пазухой нет.
Кто замучил тебя, Орлеанская
Дева, глупенькая Жаннет?
Быть повешенным — столько радости,
Сколько слёз на лице костра.
Не прибавится чёрту святости,
Если б даже он стал кастрат.
Вся-то радость приговорённому
Не на казнь, а на то, чтоб жить:
Смотреть в зубы коню дарёному
Да к жилетке рукав пришить.
2.
Среди попов я благодушно жил,
Хотел и я святым стать самозванцем.
Попал-таки послушник в небо пальцем:
Меня сам Бахус рукоположил!
Прости, Господь, что я не отличал
Твой благовест от денежного звона,
Что богохульничал я и кричал:
«Наклейка на бутылке — вот икона!»
Где льют вино, там все участья ждут,
И жёны — причаститься таинств грешных.
Мне жаль Марий… Иду на Страшный суд…
Прости грехи мои в делах сердешных.
Теперь хочу, с враждою к суете,
На воду вывесть праздных и порочных.
Ты ж не оставь лишь пьяных по нужде,
Нашедших рай в канавах водосточных.
3.
Однажды понял я, идя в сутане,
Влача подолом за собой листву,
Что — в санкилотском и житейском плане
В той рясе трудно будет естеству.
Решил я вопреки известной схеме,
Что возвела сверхпраздничный фасад,
Лицом к Природе стать, служить Богеме
И показать фасаду голый зад.
С тех пор раскольник я у властной схимы:
Суровых правил не приял в игре.
Мне все одежды их невыносимы,
Как окна за решеткой — на бугре.
в коллекцию…
Счастье было бы, да несчастие Бритвой острою по[…]…