Расхулиганились дубы,
друг другу расшибают лбы
и машут пьяными ветвями…
Как нынче ветрена среда!
От замыканий провода
горят бенгальскими огнями…
Я наблюдаю из стекляшки,
то есть кафе а-ля аквариум.
Спокойно высохшей букашке,
застрявшей в рамной паутине,
там, в запылившейся рутине,
гарантия от всех аварий.
В эфире город Бухарест,
его и дождь не заглушает.
И вскоре музыка окрест
гостей промокших зазывает.
Контраст к погодному ненастью.
Но вскоре выключили, к счастью.
Зашли, — реклама «фотолеек»,
считают громко: «…айн унд цванциг…»
В руках богатство — горсть копеек,
но сколько бюргерского чванства!
Из чайника им кофе льют…
Как деловито они пьют!
Загрантуристы — без помарки,
Владельцы бывшей «дойче» марки.
Ушли, картавя: «Дринк капут!»
И вновь отеческий уют.
Под музыку чужую сыты,
сидят блатные одесситы.
У них — рубли, а не копейки,
и малоросские еврейки;
возможно, Соньки есть и Мурки.
Их угощают свежей рыбкой,
им кофе льют из медной турки
со сладкой пенкой и улыбкой…
За стойкой бара старшеклассник.
Чтоб угостить свою милашку,
наверно, продал он тельняижу,
а может, даже и подрясник.
Всё это домыслы… На ум
идет один шурум-бурум.
«На Деребасовской открылася пивная…»
Нет! Жизнь у нас уже совсем иная!
И «гвоздь Одессы», выйдя из застенка,
стал скромным, как пивная пенка.
Глядя на прошлое издалека,
он замурлыкал «Костю-моряка».
Сосед… ему за сорок лет,
с лицом Кирсанова Семена.
Хотя за нами слежки нет,
мы всё равно с ним тет-а-тет –
без Юлиана Сименона.
Я рассказал, как на вокзале
меня прилично обокрали.
— С большими были вы деньгами?..
Ах, не вздыхайте так печально!
Скажу я — только между нами! —
ведь счастье нематериально,
и жизнь пройдёт, как этот ливень.
Вы не бывали в Тель-Авиве?..
Я заказал ещё. В ответ:
— Превысили вы норму отпуска.
Так пропускать! Почти без пропуска! —
Но выручил сосед.
Сказал он голосом начальника:
— Зачем нас, девушка, нервировать?
Не надо отпуск наш нормировать! —
И кофе полилось из чайника
мне, в мой ликер под цвет моркови…
— Спасибо вам на добром слове!
…Стемнело. Свет зажгли в стекляшке.
О, как помяты наши лица!
Ей-ей, салфетки-промокашки!
— А не пора ли удалиться?
— Куда?
— За тридевять земель.
— Нет, мой кораблик сел на мель.
Однажды, в Керченском проливе…
— Черкну я всё же тёте Риве!..
А за прозрачною стеной,
где плыл недавно летний зной,
всё расшаталось под ветрами,
деревья в ссоре с проводами
так, что искра летит снопами…
Но где же тот, что пил со мной
под крышей на земле родной?..
70-е гг. 20 в.