Приманивал специальным дыханием и сопеньем.
А он рисовал фигуры на скрытой изнанке век.
И тёмный недобрый город в стихах я воспеть успел ли,
теперь и не вспомнить, ибо погас его полусвет.
Неслышимые шарниры на сто степеней свободы
раскалывали движенье и определяли ход
медлительных незнакомцев невыясненной породы
(кто только им встроил в чипы иррациональный код!)
Удары венозной крови без промаха бьют в затылок.
Воспоминанья кратки и сладок осадок дрём.
Пропала картина мира, где я ещё жив и пылок.
И ночь прожелтила штору слепым ночным фонарём.
10.11.2016